В жизни каждого человека бывают моменты, которые помнишь всю жизнь. Первая любовь, первый поцелуй, свадьба, первая ночь... Для кого-то — первый поход в горы, первое погружение в море, первая радуга. А для меня — первый малыш! Вернее, малышка.
Именно 19 августа 2007 года моя жизнь поделилась на «до» и «продолжение».
Ванна, баночка, тесты... И вот она! ВТОРАЯ! ДА! ДА! ДА! Аптека, тест, провизор улыбается. Мол, типа, сколько не делайте, уж если беременны, не рассосется, а я говорю: так мне и НАДО, чтобы их было ДВЕ! Улыбается еще шире. Ванна, баночка, второй тест, третий! ОНА точно есть! Она не исчезает!
Прыгаю как сумасшедшая. В комнате брат, надо прыгать потише. Ведь никому нельзя пока говорить, срок-то всего три недели. Руки трясутся, ноги тоже, губы дрожат! А-а-а! Я буду мамой!
Хватаю телефон. НЕТ! Мужу тоже не скажу. У него 3 сентября день рождения, вот и сделаю ему подарок. Ой, как же долго ждать! Целых 2 недели!
Не выдержала, сказала. Обнял. Без слов. Они и не нужны. Глаза влажные. Вот он, миг рождения НОВЫХ отношений между мужчиной и женщиной.
И началась другая жизнь. В которой деньги, карьера, интернет, магазины, фильмы — ничто по сравнению с тем, что происходит внутри меня. И пусть я одна из миллиарда женщин, носящих Чудо под сердцем, я все же особенная, это же МОЙ малыш! Не важно — мальчик или девочка. Главное — я будущая мама!
И вот позади 41 неделя переживаний и тревог, радостей и волнений. И безграничного СЧАСТЬЯ. А потом 12 часов боли, переживаний и тревог. И миг наивысшей РАДОСТИ.
4.15 утра 22 апреля. Я МАМА! А ты, дорогой, ПАПА!
Через три часа мы в палате совместного пребывания. Сижу и смотрю на дочку, как привороженная. А она спит: час, два, три... Пришла медсестра и говорит: «Грудь кушали?» — «Нет, она же СПИТ!». «Ну и что? Они сутки спать могут, так и будешь на неё смотреть? Давай корми!». Ну попробуйте дать грудь малышу, который о-о-очень крепко спит... И даже потом её было трудно заставить поесть. А если она и делала мне одолжение, сосала неохотно и больше теребила меня, чем кушала. Это привело к трещинам на сосках и жуткой боли во время кормления.
Первые дни с моей малышкой омрачились еще и желтушкой. За три дня мы уже успели привыкнуть друг к другу. И я уже не могла представить себя без неё. На следующий день собирались домой. И вдруг, как гром: «Срочно в детское отделение! У вашего ребенка желтуха!» Так вроде у многих детей бывает физиологическая желтуха. Разве нет?
Взяли анализ на билирубин. 338. Моё сердце упало, так как я знаю примерную норму — 220. Её забирают и уносят: как будто отрезали сразу и руки и ноги. Мамочки меня поймут!
А у нас в роддоме детское отделение в конце этажа, и там прозрачные двери, так что деток видно, но заходить туда запрещено. А я её как раз должна была кормить через 20 минут. Я бегу за медсестрой и говорю: «Только ради Бога не кормите смесью! Я сейчас сцежусь» — а молока, конечно, еще совсем мало, да еще соски сильно кровоточат.
Когда сцедилась и понесла туда свои драгоценные капли, не думала, что все будет так: подхожу к детскому и вижу свою кроху с капельницей в голове, она плачет, а вокруг НИКОГО! Я плакала от горя и бессилия, что я ничем не могу помочь своей малышке.
Через сутки взяли повторный анализ — билирубин упал. Мы едем домой!
Последние часы в роддоме я думала только об одном: мне страшно! Я ведь не знаю, что делать с малышкой дома. Все 7 дней ее существования на Земле я провела с ней в роддоме. Привыкла к определенному распорядку дня, к процедурам, да и врачи с медсестрами рядом. А дома мы одни. Папа, мама и Чудо.
Паника нарастала, пока я не поняла — я же мать! Настоящая, любящая свою дочку! Мы все сможем!
И вот мы дома. Стали привыкать к роли Мамы и Папы. Всё было как в книжках: спим 3 часа, кушаем, а вернее, делаем вид, что кушаем, опять спим. Но в три недели все резко поменялось. Малышка перестала спать! Поспит 20 минут, плачет, ворочается. Стала все списывать на младенческие колики, но материнское сердце подсказывало: дело тут в чем-то другом.
Первое посещение поликлиники было как конец света: мы набрали всего 10 граммов! За три недели...
Пыталась бороться за молоко. И «Млекоин» пила, и чай с молоком, и кушала хорошо, и прикладывала часто. Эффекта — ноль. Дочка стала плакать у груди и извиваться. А я плакала вместе с ней. Разве для этого я рожала малышку? Разве заслуживает мой ребенок таких слез? Она ведь хочет есть! А что я за мать, если не могу её даже накормить?
Пришли к решению: надо докармливать смесью. Сначала грудь, потом смесь. Обидно, больно, что не смогла наладить полноценное ГВ.
Но ту любовь и то внимание, которое мы дарили и дарим до сих пор нашей дочке, компенсирует недостаточное ГВ. Мы целуем ее по 100 раз в день и говорим, как сильно любим ее!
С 4 месяцев мы ходим с кнопочкой в группу развития и бассейн. За первый год было много тревог: недостаток молока, запоры, срыгивания, «полеты» с дивана, застревание газеты в горлышке у дочки, но радость и счастье перекрыли все! Наша кнопочка Никуля — наше «всё», наше счастье и любовь, которую не разрушить ничем.
Мир теперь уже не тот, каким был раньше, с кафе и сидением в Интернете до 3 ночи, с гулянием вдвоем и вечерним винопитием. Мир теперь намного ярче и интереснее! Теперь нам с тобой, дорогой, приходится вспоминать детство, чтобы быть интересными малышке.
Но в то же время — быть мудрыми. Ведь Бог дал нам шанс вырастить настоящего Человека. Любящего жизнь и окружающих, человека с позитивным взглядом на мир, отзывчивого, открытого и счастливого!
