Как питаться, принимать душ и делать маникюр, не отрываясь от младенца
Прошло около пары-тройки месяцев после рождения сынули, прежде чем меня начали посещать смутные догадки, что новое состояние мое сулит массу новых открытий, связанных с возможностями женского организма. Вдруг ловишь себя на мысли, что видишь ночью, как дикая мышь. Понимаешь, что можешь передвигаться во тьме кромешной, минуя острые углы, и даже ни разу не упасть через массивного тайского слоненка. Или вдруг замечаешь, что можешь легко подтянуть одной ногой (руки заняты — на руках дитя трескает и сыто урчит) тяжелый журнальный столик, на котором — вся твоя жизнь на ближайший час: кружка зеленого чая, беспорядочная гора надкусанных бутербродов и выпечки на тарелке, полная косметичка продукта "женская радость", веллеровский томик, три пульта, ноут и телефон.
Организм честно старается научиться обходиться без еды, ибо каждый раз при попытке сесть и спокойно что-нибудь скушать за столом, как это делают все приличные люди, раздается скорбный вопль ребенка, и в вопле этом — все негодование и обида голодных детей Африки, бездомных котят и одиноких старушек, которых никто не хочет переводить через дорогу. Кусок как-то сразу норовит встать поперек горла и застрять там навсегда немым укором. Но кушать-то хочется. Аристократично вилкой-ложкой, а не левой ногой — давясь и кашляя. Образ отощавшей анорексички плавит мозг и вызывает приступы нервной икоты, поэтому приходится в срочном порядке искать выход. И находится он достаточно быстро.
Инструктаж получаю на канале Энимал Пленет. В передаче про обезьян. Вот мама-гамадрил, ловко прыгая с ветки на ветку, занимается своими обыденными делами — вычесывает насекомых из спины сурового супруга, при этом элегантно пожевывая зеленые побеги. Папа-обезьян кисло смотрит на маму сизой — то ли от природы, то ли по причине вчерашнего корпоратива — мордой. Маму это ничуть не смущает — она успевает делать все домашние обязанности с природной грацией, а на груди ейной висит гамадриленыш и кушает. Сиська при этом висит уже чуть ли не до земли, ибо за время пути дитятя успел подрасти, понимаешь. И весит, что твой слоненок. Вот это да! Круто. Могут же люди. Но только так вот — до земли — вообще-то не хочется...
И вот на сто первом году жизни я разочаровалась в человеке-пауке и росомахе. Что мне те пауки. И росомахи. Тьфу на них. Разве доступен им комплексный обед за рулем? А ежедневный бодрящий душ в интригующей позе а-ля избушка на курноге: вторая нога высунута наружу и ритмично качает люльку с чадом, крайне возмущенным тем фактом, что матери надо мыться. А профессиональный вечерний макияж и педо-маникюр во время кормления младенца? Да куда там! По сравнению с кормящей матерью все росомахи просто сосунки. Это я вам точно говорю (небрежно поправляя прическу большим пальцем левой ноги)!
